%d1%87%d0%b5%d0%bb%d0%be%d0%b2%d0%b5%d0%ba%20%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b5%d0%b2%d0%be%d0%b4%d1%87%d0%b8%d0%ba — со всех языков на все языки
Все языкиАнглийскийРусскийКитайскийНемецкийФранцузскийИспанскийШведскийИтальянскийЛатинскийФинскийКазахскийГреческийУзбекскийВаллийскийАрабскийБелорусскийСуахилиИвритНорвежскийПортугальскийВенгерскийТурецкийИндонезийскийПольскийКомиЭстонскийЛатышскийНидерландскийДатскийАлбанскийХорватскийНауатльАрмянскийУкраинскийЯпонскийСанскритТайскийИрландскийТатарскийСловацкийСловенскийТувинскийУрдуФарерскийИдишМакедонскийКаталанскийБашкирскийЧешскийКорейскийГрузинскийРумынский, МолдавскийЯкутскийКиргизскийТибетскийИсландскийБолгарскийСербскийВьетнамскийАзербайджанскийБаскскийХиндиМаориКечуаАканАймараГаитянскийМонгольскийПалиМайяЛитовскийШорскийКрымскотатарскийЭсперантоИнгушскийСеверносаамскийВерхнелужицкийЧеченскийШумерскийГэльскийОсетинскийЧеркесскийАдыгейскийПерсидскийАйнский языкКхмерскийДревнерусский языкЦерковнославянский (Старославянский)МикенскийКвеньяЮпийскийАфрикаансПапьяментоПенджабскийТагальскийМокшанскийКриВарайскийКурдскийЭльзасскийАбхазскийАрагонскийАрумынскийАстурийскийЭрзянскийКомиМарийскийЧувашскийСефардскийУдмурдскийВепсскийАлтайскийДолганскийКарачаевскийКумыкскийНогайскийОсманскийТофаларскийТуркменскийУйгурскийУрумскийМаньчжурскийБурятскийОрокскийЭвенкийскийГуараниТаджикскийИнупиакМалайскийТвиЛингалаБагобоЙорубаСилезскийЛюксембургскийЧерокиШайенскогоКлингонский
Все языкиРусскийАнглийскийДатскийТатарскийНемецкийЛатинскийКазахскийУкраинскийВенгерскийТурецкийТаджикскийПерсидскийИспанскийИвритНорвежскийКитайскийФранцузскийИтальянскийПортугальскийАрабскийПольскийСуахилиНидерландскийХорватскийКаталанскийГалисийскийГрузинскийБелорусскийАлбанскийКурдскийГреческийСловенскийИндонезийскийБолгарскийВьетнамскийМаориТагальскийУрдуИсландскийХиндиИрландскийФарерскийЛатышскийЛитовскийФинскийМонгольскийШведскийТайскийПалиЯпонскийМакедонскийКорейскийЭстонскийРумынский, МолдавскийЧеченскийКарачаевскийСловацкийЧешскийСербскийАрмянскийАзербайджанскийУзбекскийКечуаГаитянскийМайяАймараШорскийЭсперантоКрымскотатарскийОсетинскийАдыгейскийЯкутскийАйнский языкКхмерскийДревнерусский языкЦерковнославянский (Старославянский)ТамильскийКвеньяАварскийАфрикаансПапьяментоМокшанскийЙорубаЭльзасскийИдишАбхазскийЭрзянскийИнгушскийИжорскийМарийскийЧувашскийУдмурдскийВодскийВепсскийАлтайскийКумыкскийТуркменскийУйгурскийУрумскийЭвенкийскийЛожбанБашкирскийМалайскийМальтийскийЛингалаПенджабскийЧерокиЧаморроКлингонскийБаскскийПушту
ЧЕЛОВЕК — Перевод на английский
RussianСейчас у нас 90 тысяч 
RussianЕжегодно более чем 400,000 человек в Соединённых Штатах умирает от курения сигарет.
More than 400,000 people die in the United States every year from smoking cigarettes.RussianКак вы знаете, малярия убивает приблизительно один миллион 
RussianВ 1918 году появился новый вирус, который убил от 50 до 100 миллионов человек.
In 1918, a new virus appeared that killed some 50 to 100 million people.RussianЧеловек испытывает потребность в связности для поддержания апперцепции.
RussianПримерно 200 000 человек в день мигрируют из сельских в городские районы.
So, close to 200,000 people a day migrate from the rural to the urban areas.RussianМы привлекли пищевых технологов из Индии и Пакистана — всего троих человек.
RussianА это тот самый человек
RussianПо оценкам, 68 миллионов человек во всём мире прикованы к инвалидным креслам.
There are 68 million people estimated to be in wheelchairs worldwide.RussianЕсть мало фактов свидетельствующих, что человек там вообще на борту.
RussianИли, например, на то, что человек курит, могут повлиять его друзья.
Or, for instance, people’s smoking behavior might be influenced by their friends.RussianУже тогда несколько тысяч человек, как мы полагаем, были инфицированы ВИЧ.
RussianЭти фото настолько анонимны, что их мог бы сделать любой человек.
These images are shot really anonymously to the point where it could be anyone.RussianКаждый год в США свыше 20,000 человек погибают или получают ранения в 350,000 домашних пожарах.
Every year in the USA, over 20,000 are killed or injured with 350,000 home fires.Лучший переводчик -человек Профессиональные переводчики
Почему услуги профессиональных переводчиков являются самым лучшим выбором? | Бюро переводов Baltic Media®Люди по всему миру предпочитают общение на своем родном языке.
Согласно исследованию рынка Common Sense Advisory, люди в три раза чаще покупают те продукты и услуги, о которых имеется информация на их собственном языке.
Вы хотите вывести свою продукцию и услуги на новые рынки и понимаете, что придется обращаться к клиентам, используя содержимое на их языке. Перевод – это начало пути на новые рынки и пути к завоеванию лояльности клиента. Мы можем вам в этом помочь.
Мы работаем так: сначала наш переводчик-человек переводит ваше содержимое, затем другой лингвист его редактирует, а затем мы его корректируем.
Мы также занимаемся художественно-техническим редактированием (DTP), чтобы переведенные файлы выглядели так же, как ваши оригиналы. Подробнее о нашем рабочем цикле можно узнать здесь.
Почему выбирать Скандинаво-балтийское бюро переводов Baltic Media?
Как сократить расходы на услуги перевода без ущерба для качества
Почему услуги профессиональных переводчиков являются самым лучшим выбором?
Бесплатный запрос цены
Информационный запрос
Лучший переводчик — человек | Бюро переводов Baltic Media®
Все наши переводы и редактирование выполняют люди.
Термин человеческий перевод используется в противовес машинному переводу. Человеческий перевод выполняет переводчик-человек, а машинный перевод выполняет машина для машинного перевода и редактирует пост-редактор.
Наши переводчики-люди переводят ТОЛЬКО на свой родной язык и живут в стране, где этот язык либо является официальным, либо преобладает в социальной среде. У нас имеется собственная система тестирования переводчиков. Критерии: лингвистическое образование, не менее 5 лет опыта в переводе, рекомендации других клиентов, тестовый перевод.
Человеческий перевод – самая старая форма перевода, основывающаяся исключительно на человеческом интеллекте, когда одни слова переводятся в другие. Это самый распространенный метод перевода и по сей день. Человеческий перевод – ваша лучшая инвестиция, когда важна даже отдаленная точность.
Хотя решения автоматического перевода невероятно быстры при переводе огромных объемов содержимого, полученный результат далеко не готов к использованию в бизнесе.
Люди могут переводить в контексте и передать то же значение, которое подразумевается в исходном тексте, а не просто переводят дословно как машины.
Со всеми грамматическими несоответствиями и неестественными фразами машинный перевод выглядит как спам в Google. Для соответствующей многоязыковой оптимизации поисковых систем требуется профессиональный человеческий перевод.
Памяти переводов, базы данных терминологии и руководства по стилюКогда вам требуется высококачественный человеческий перевод большого проекта, мы можем предложить коллективную платформу, когда множество переводчиков-людей работают одновременно. Коллективный подход может дать лучшее соотношение цены и качества.
Наши переводчики-люди используют системы автоматизированного перевода (CAT), позволяющие создавать память перевода, которую можно использовать в будущем, программное обеспечение для редактирования текста, руководства по стилю и словари, которые помогают нам сохранять единство терминологии.
Мы сохраняем память ваших переводов во избежание повторения уже проделанной работы в будущем. Память перевода (TM) позволит вам экономить при переводе ваших документов и проектов. Экономия может достигать 70%. Учтите, что память перевода – это не то же самое, что машинный перевод.
Оставьте свой адрес электронной почты и мы с вами свяжемся, чтобы рассказать о том, как вы можете получить человеческий перевод и сэкономить!
Услуги письменного перевода бюро переводов „Baltic Media® Ltd.”Чтобы получить информацию о ценовом предложении на интересующую вас услугу, пожалуйста, свяжитесь с нами при помощи бесплатной формы.
Baltic Media является ведущим цифровым агентством переводов и локализации в Северной Европе, которое специализируется на всех северных и балтийских языках.
Драгоманы, чичероне, толмачи… Главное в работе переводчика
Союзу переводчиков России исполняется 30 лет. Правда, члены СПР долго думали, считать ли этот год юбилейным. Дело в том, что в 1991-м Союз создавался как межреспубликанский. В качестве общероссийской общественной организации он был зарегистрирован лишь пять лет спустя. В общем, думали-считали, но все же решили: быть юбилею!
О непростой работе толмачей и драгоманов президент СПР Ольга Иванова рассказала на пресс-конференции. В онлайн-режиме она прошла на площадке международного мультимедийного пресс-центра медиагруппы «Россия сегодня».
— Ольга Юрьевна, что удалось сделать за прошедшие годы?
— Главная заслуга Союза, я считаю, в том, что он сформировал сообщество, в которое вошли переводчики, переводоведы, лексикографы, терминологи — все те люди, без которых перевод невозможен.
— Сегодня какие приоритеты?
— Первое направление работы — создание института судебного перевода.
Это совершенно непонятная ситуация, с которой СПР борется уже несколько лет. Такой институт существует во всем мире, он необходим. Но в нашей стране эта задача пока не решена. А вопрос очень серьезный. И наиболее актуальными языками в этой сфере сейчас являются не английский или французский, а языки стран — участниц СНГ.
Второе важное направление — подготовка переводчиков с языков народов России. Актуальность и востребованность таких специалистов растет. Активно развиваются международные связи. Во многих республиках бывают задействованы прямые пары: национальный язык и язык зарубежного партнера. В Коми, я знаю, успешно работают синхронисты в парах коми-финский и коми-венгерский. Откуда берутся такие специалисты? Системы их подготовки нет. А развитие перевода — одно из важных направлений, связанных с витальностью языка. Он жив, пока функционален. И перевод способствует этому.
— Развитие машинного перевода повлияло на профессию?
— Цифровые технологии однозначно помогают в работе.
Но они — всего лишь палка-копалка современного переводчика. Сегодня орудия труда одни, завтра другие. Они развиваются. Да, в переводческих бюро бывают порой завалы в работе. И тогда абсолютно рутинные задачи можно передать машинному переводу. Но за результаты все равно отвечает человек. Претензии, которые могут возникнуть, будут предъявлены человеку, а не машине. И так будет всегда. Если когда-нибудь машина полностью возьмет на себя перевод — я лично в это не верю, — то закончится человеческая цивилизация. Потому что она у нас антропоцентрическая.
— Что главное в профессии переводчика?
— Многие путают работу переводчика с навыками коммуникации на иностранном языке. Можно прекрасно говорить на чужом языке, быть билингвом, но не иметь возможности переводить. Переводчик — как музыкант. Гаммы нужно играть до самой старости. Для переводчика — это язык, постоянный поиск двусторонних соответствий. Главное в работе переводчика — способность мыслить. Много знаний — еще не умение аналитически мыслить.
Переводчик любой текст воспринимает с точки зрения потенциальной возможности перевести его на другой язык. Он, повторюсь, должен уметь мыслить. И это проблема. Я не хочу использовать слово «деградация», но определенный упадок мыслительных способностей выпускников наших школ весьма заметен. Да, они все хорошие ребята, есть даже замечательные. Но они не умеют мыслить системно. Наша нынешняя система школьного образования ужасна.
— Какие языки помимо английского чаще всего востребованы?
— Однозначно не надо выбирать первым языком в вузе английский. Я имею в виду, если вы хотите стать переводчиком. Лучше выбрать какой-нибудь восточный (персидский, китайский, японский) или европейский, славянский, например. Вариантов много. Недавно вот искали для Архангельской торгово-промышленной палаты переводчика… с цыганского.
— А мертвые языки сейчас нужны?
— Это вы мне прямо по теме вопрос задали. Я ведь по своему базовому образованию филолог-классик.
И моя основная специальность — преподаватель древнегреческого и латинского языков и античной литературы. Перевод с этих языков востребован.
Я сама, когда работала переводчиком, а мой рабочий язык — новогреческий, несколько раз переводила с латыни. И это были не письменные тексты, как можно было бы предположить, с ленты телетайпа из Ватикана. Финское радио вещает несколько программ на латинском языке. Есть и современная литература на латыни. Особенно грешат этим немцы. И эти тексты также могли бы стать поводом для перевода. Но вопрос не в этом.
Изучение классических языков надо возрождать как часть системы знаний. Я считаю, сам принцип их освоения нацелен на работу мозга. Это инструмент для подготовки переводчика. Я всегда называла латинский язык предпереводческой дисциплиной. И я с этим умру! Нельзя быть хорошим переводчиком, не зная древнегреческий и латынь. Это путь в международную лексику, путь к пониманию слова.
Иванова Ольга Юрьевна
Научный руководитель Института гуманитарных технологий Российского нового университета (РосНОУ).
Кандидат культурологии, доцент. Окончила филологический факультет МГУ имени Ломоносова, специалист в области классической филологии.
Член исполкома Национального общества прикладной лингвистики (НОПриЛ), координатор секции устного и письменного перевода. Имеет сертификат преподавателя русского языка как иностранного.
В мае 2019-го избрана президентом Союза переводчиков России (СПР) на ближайшие три года.
УПК РФ Статья 59. Переводчик / КонсультантПлюс
1. Переводчик — лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода.2. О назначении лица переводчиком дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд — определение. Вызов переводчика и порядок его участия в уголовном судопроизводстве определяются статьями 169 и 263 настоящего Кодекса.(в ред. Федерального закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ)(см. текст в предыдущей редакции
)
3.
Переводчик вправе:
1) задавать вопросы участникам уголовного судопроизводства в целях уточнения перевода;
2) знакомиться с протоколом следственного действия, в котором он участвовал, а также с протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода, подлежащие занесению в протокол;
3) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права.
(в ред. Федерального закона от 30.12.2015 N 440-ФЗ)(см. текст в предыдущей редакции
)
4. Переводчик не вправе:
1) осуществлять заведомо неправильный перевод;
2) разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу в качестве переводчика, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, установленном статьей 161 настоящего Кодекса;(в ред.
Федерального закона от 04.07.2003 N 92-ФЗ)(см. текст в предыдущей редакции
)
3) уклоняться от явки по вызовам дознавателя, следователя или в суд.
(п. 3 введен Федеральным законом от 04.07.2003 N 92-ФЗ, в ред. Федерального закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ)(см. текст в предыдущей редакции
)
6. Правила настоящей статьи распространяются на лицо, владеющее навыками сурдоперевода и приглашенное для участия в производстве по уголовному делу.
Открыть полный текст документа
«Переводчик должен исполнить роль автора, но на другом языке» – Москва 24, 07.12.2015
Фото: m24.
ru/Владимир Яроцкий
Сетевое издание m24.ru продолжает серию интервью с переводчиками. Ранее собеседниками издания стали Виктор Голышев, Елена Костюкович, Максим Немцов, Александр Богдановский, Сергей Ильин, Наталья Мавлевич, Леонид Мотылев и Владимир Бошняк.
В этот раз наш корреспондент поговорил с Владимиром Бабковым – переводчиком Олдоса Хаксли, Иэна Макьюена, Нормана Мейлера, Питера Акройда. Он рассказал о школе перевода, важности литературной традиции и о том, насколько перевод должен соответствовать оригиналу.
– Владимир Олегович, у вас техническое образование, но вы уже многие годы занимаетесь переводом.
– Я далеко не первый и не единственный переводчик без гуманитарного образования. Учился в физтехе, а родился в подмосковном Калининграде, который сейчас называется Королев. Там, в нашей космической фирме, работали мои родители. Человеку родом из этого города было трудно пойти в гуманитарии, потому что там жили – и сейчас живут – одни технари. Вообще, при советской власти было перепроизводство технарей. Многие потом переквалифицировались в гуманитарии. А тогда все гуманитарные профессии были еще и сильно идеологизированы. Вот я и поступил в физтех.
– Переводами вы начали заниматься во время учебы?
– Может быть, даже в последних классах школы. Честно говоря, точно не помню. Но на первом курсе я уже что-то переводил, потому что мы там выпускали самодельный журнальчик тиражом в три экземпляра. Вышло всего два номера, после чего нас вызвали к заведующему кафедрой и велели больше так не делать. Хотя мы ничего политического не публиковали – приятель стихи писал, а я свои рассказики сочинял и уже переводил.
Когда мы были на втором курсе, у нас в вузе появился литературный кружок. Муж дамы, которая его вела, ходил на семинар к Виктору Голышеву в ЦДЛ. Я тоже туда напросился. Там занимались в основном взрослые люди с высшим гуманитарным образованием, студентом был только я. Виктор Петрович любезно согласился меня принять, и так я попал в профессиональную среду.
– А вы начали переводить в этот самодельный журнальчик из-за какого-то личного интереса? То есть прочитать и перевести то, что еще не издавалось в Советском Союзе, например.
– Естественно, я никаких далекоидущих планов не имел, просто прочитал книжку, мне понравилась. Для журнала я переводил «Сирены Титана» Воннегута. Мой папа время от времени ездил за границу, потому что занимался мирным космосом. Он участвовал в проекте «Союз-Аполлон» и привозил из Америки книжки – пейпербэки в ярких обложках, совсем не советского вида. С переменным успехом я их пытался читать. Сначала и вовсе безуспешно, потому что в школе учил немецкий, а не английский. Так что первую английскую книгу целиком я прочел уже в институте. Поскольку это была фантастика, а я ею увлекался, то и начал переводить.
В институте мы делали журнал просто потому, что, нам интересно было этим заниматься. Ну и в итоге я попал к Голышеву, где всем семинаром переводили сборник рассказов Видьядхара Найпола. Мне достались два. Писатель хороший, но у нас в стране как-то не пошел, хотя он даже Нобелевскую премию затем получил.
Потом я еще что-то начал переводить. Всего в 80-е годы у меня вышло, кажется, четыре рассказа.
– В свое время вы попали на курсы Голышева, а теперь уже вместе с ним открыли Школу литературного перевода. Как возникла эта идея? И какая аудитория на ваших курсах, кому интересно научиться переводить?
– В середине 90-х я начал преподавать в Литинституте, тоже по рекомендации Голышева. В какой-то момент у него образовалось две группы студентов, которые ему трудно было совмещать, и он предложил за одну взяться мне. В 1995 году я туда пришела и уже практически 20 лет работаю.
А наши курсы – для тех, кто интересуется переводом: или хочет попробовать себя в этом деле, или уже этим занимается и хочет повысить квалификацию. Мы несколько раз пытались организовать эти курсы в разных вариантах: сначала в одной переводческой компании, потом в языковой школе. Но по разным причинам и там и там не сложилось.
И мы решили, что надо попробовать открыть свою лавочку, что и сделали прошлой зимой. Сейчас у нас и с французского учат переводить – этим занимается Наталья Мавлевич, у которой вы тоже брали интервью. Я надеюсь, что будет обучение переводу и с других языков, просто пока мы еще в процессе становления, скажем так.
Кто туда идет? Три категории людей. Есть те, кто уже переводит или редактирует. Даже профессиональные редакторы приходят, чтобы с нами пообщаться и, может быть, что-то для себя из этого извлечь.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
Вторая категория – это переводчики, но те, которые занимаются не художественным переводом, а другими его разновидностями. Например, синхронисты или те, кто занимается юридическим, техническим переводом. Когда люди знают язык, работают с ним, часто читают на нем что-нибудь для себя, ради удовольствия, то время от времени у них возникает странное желание перевести это на русский. Оно странное, потому что ты уже прочел то, что собираешься переводить. Тебе самому это вроде бы уже не нужно, и, конечно, мало кто планирует стать профессионалом. В первую очередь это делается просто из интереса.
А третья категория – это те, кто вообще никогда переводом не занимался. Скажем, те же технари. Они просто читают на обоих языках, и у них возникает желание переводить.
У нас публика по части опыта очень разная, но это, мне кажется, никому не мешает. Занятия чисто практические, теорией мы не занимаемся. Конечно, какие-то обобщения делаем, но исходя из практических примеров. Наши слушатели могут не опасаться, что их будут учить теории, которую они уже слышали. Мы-то сами с Голышевым никогда теоретиками не были, он ведь тоже учился в физтехе. Отчасти случайное совпадение, но в физтехе много кто учился, не так уж это и удивительно.
Пока наша школа работает, но мы еще много чего не умеем. Вот пытаемся освоить сейчас рекламу в интернете, но пока не очень понимаем, как это все устроено, только начинаем разбираться. А без этого, конечно, мы долго не протянем.
Между прочим, у нас есть и интернет-занятия для тех, кто живет не только не в Москве, но и вообще не в России.
– Насколько я понимаю, вы по «Скайпу» занятия проводите?
– Есть аналогичная программа, просто чуть удобнее. Называется ooVoo. Вот ею и пользуемся.
– Это индивидуальные занятия или групповые?
– Групповые. У нас занятия устроены так, что их надо проводить именно в группе. Мы переводим одно и то же и вместе разбираем и редактируем эти переводы. Благодаря этому все сразу привыкают к тому, что могут быть разные варианты хорошего перевода. То есть мы не ищем один общий «правильный» перевод. При обсуждении цель состоит в том, чтобы каждому помочь отредактировать его перевод, а не подсунуть вместо него свой.
И вот еще почему существенно, что это не индивидуальные занятия: сразу появляются разные мнения, кто-то замечает то, чего не увидели другие. Это полезно. Ведь идеального перевода нет, в этом деле есть широкие возможности, и каждый выбирает свой путь и свою манеру. Естественно, она должна быть близка к авторской. Тем не менее какие-то индивидуальные особенности все-таки есть у каждого, и они сказываются в переводе. Без этого тоже нельзя.
У нас занимаются люди из самых разных стран, поэтому мы наши интернет-группы так и называем – «интернационалами». Пока их было три. В первый входили жители Украины и Америки (это кроме России), во второй – Италии, Англии, Голландии, Израиля, в третьем появились Канада, Ирландия, Эстония…
– Это все русскоязычные ученики?
– Да, конечно. Чтобы переводить на русский, надо быть русскоязычным. Но я не исключаю, что когда-нибудь появятся и коренные иностранцы, просто у них будут другие задачи.
В Литинституте есть еще вечерние курсы, на которых я тоже преподаю. Они двухгодичные. И туда, например, поступил один словенец. Но у него своя цель, он просто занимается изучением языков, сравнивает их в литературном отношении. Он вряд ли станет профессиональным переводчиком на русский, но ему интересно у нас поучиться, потому что у нас подход к языку другой – не такой, как, скажем, у лингвистов или филологов.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Если человек француз или немец, и он пытается учиться переводить для себя, например, русскую классику, ему же в каком-то смысле тоже могут быть полезны методы перевода западных текстов.
– Ну да, по большому счету не так важно, с какого языка на какой ты переводишь. Перевод – дело практическое. Тут вредно сразу учить какие-то правила, а потом пытаться их применять. Надо в каждом конкретном случае уметь подобрать конкретный прием, который может тебе помочь. И тогда ты привыкаешь к тому, что каждый случай очень индивидуален и ни к какому тексту нельзя подходить с готовыми мерками и правилами.
Теория тебе говорит: «Действуй так». А потом оказывается, что это правило почему-то не подходит. Примеров масса. Поэтому мы всегда учимся на практических материалах, причем стараемся подбирать их так, чтобы ученики испытывали к ним положительные чувства. Иначе ничего не выйдет. Если вы не включены эмоционально в этот процесс, у вас не получится хорошего перевода.
– То есть должна быть какая-то эмоциональная связь.
– Скорее душевная. Вы должны быть неравнодушны к тексту, в идеале он вам должен очень нравиться. Конечно, профессионалы иногда переводят и то, от чего они не в восторге. Всякое в жизни бывает. Но нельзя переводить то, что тебя сильно раздражает, и вполне можно то, в чем ты видишь хоть что-то хорошее.
Опасно еще переводить самых-самых любимых, тех, кто тебе уж очень близок. Потому что если ты слишком остро чувствуешь, что это «твой» автор, то невольно начинаешь говорить от себя. Но совсем одинаковых людей не бывает. Ты думаешь: «Как хорошо я его понимаю!». Но ведь это все равно не ты. Поэтому, мне кажется, даже лучше, если автор заметно от тебя отличается.
– Если посмотреть на список ваших переводов, то у каждого автора вы переводили одно, максимум два произведения. Это именно с этим связано?
– Просто мне интересно общаться с разными людьми. Или притворяться разными людьми, так тоже можно сказать. Переводчик – это же отчасти актер. Конечно, актеры тоже бывают разные, некоторые любят одноплановые роли, но не думаю, что таких много. Актеры ведь часто жалуются, что их видят только в каком-нибудь одном амплуа. Тут то же самое. Я знаю, что бывают переводчики, которые увлекаются одним автором и все время его переводят. Но мне это кажется странным.
Ссылки по теме
Если уж зашла речь об общении с разными авторами, скажу, что мне очень приятно работать с журналом Esquire. Вот уже десять лет как я перевожу для него рассказы. Рассказ – замечательный жанр, который у нас, к сожалению, сейчас в упадке. Издатели почему-то не любят издавать переводные рассказы, считают, что их плохо покупают. А по-моему, надо хорошие книжки делать, тогда и покупать их будут. Но сборник рассказов сделать труднее, чем роман выпустить, – больше возни.
Раньше журналов, которые печатали переводные рассказы, было немало, теперь их почти не осталось. А жаль. Когда я перевожу рассказы для Esquire, то постоянно знакомлюсь с новыми авторами и вижу, какие они все замечательные, каждый по-своему.
– Там ведь причем современные авторы.
– Да, и это тоже хорошо, потому что помогает держать руку на пульсе. Сам ведь за всем не уследишь, а тут тебе все время подкидывают что-то новенькое. Обычно журнал интересуется авторами, которые там вдруг стали заметны – премию получили или просто у них книжка вышла и про нее заговорили. Полезно, когда следишь за этим хотя бы одним глазком – не все же классику переводить. Хотя, конечно, и это приятно.
– А в целом, если вы следите за современной англоязычной литературой, как бы ее оценили? И вообще обычный российский читатель в курсе того, что происходит в современной англоязычной литературе?
– Мне это трудно оценить. Думаю, что в целом нет. Там совсем другая литературная ситуация. Наши издатели что делают? Они стараются переводить то, что заведомо будет продано: скажем, книгу известного автора, или такого, который вдруг стал знаменитым, в расчете на то, что тут он повторит свой успех, хотя это происходит далеко не всегда. Заказывают еще переводы книг, по которым сняли кино. В общем, в первую очередь издателей интересует то, что с гарантией можно хорошо продать.
А что касается чего-то более интеллектуального, тут в первую очередь беда с самим переводом, потому что сейчас издательства работают конвейерным методом, а это не позволяет делать штучный товар. И перевод получается неважный скорее по объективным причинам. Даже если переводчик неплохой, он все равно вынужден работать довольно быстро, да и редактору некогда толком посидеть над книгой. Продукт из-за этого неизбежно проигрывает.
Вдобавок за рубежом издается много такого, что у нас по разным причинам не пользуется спросом. Там все очень разнообразно. Но в целом, конечно, это общая тенденция – что литература измельчала, тиражи сократились. С другой стороны, нельзя сказать, что она в упадке. Просто литература стала другая. Люди стали потреблять больше визуальной продукции, но, мне кажется, литература никуда не денется, я это вижу хотя бы по тем рассказам, которые перевожу. Многие англоязычные авторы действительно хорошо пишут. Это дело живое и таким останется, потому что люди продолжают думать и писать.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– А за последние лет 10-15 изменились предложения издателей? Стали больше нон-фикшн предлагать? Жанр все-таки очень популярен стал.
– Нон-фикшн стало больше, это очевидно. И я ее в последние 10-15 лет переводил, наверное, больше, чем художественную литературу. Сейчас-то я вообще год без книги сижу, очень много приходится преподавать. Пробавляюсь рассказами, а книжку хорошую, такую, чтобы хотелось за нее взяться, пока не предлагают. Предлагали нон-фикшн, но мне это немножко надоело.
– Вам не нравится этот жанр?
– Нет, почему же. Вообще, это отдельный разговор – чем отличается перевод нон-фишкн от перевода фикшн. Технически это может быть даже посложнее, чем переводить художественную прозу. Но там нет такой свободы, там воздуха меньше. Книга может быть написана очень хорошо, но все равно в одном ключе. Когда переводишь нон-фишкн, достаточно один раз поймать нужную интонацию, понять, как там все устроено, и дальше ты можешь спокойно говорить одним и тем же голосом. А в художественной литературе больше разнообразия, переживаний и свободы. Поэтому худлит, как правило, переводить приятнее. Но одно другому не мешает: я бы, например, с удовольствием перевел что-нибудь научно-популярное, лишь бы хорошее.
– К слову, о научно-популярной литературе. Почему у нас не могут интересно подобное писать, а всегда получается какая-то «Наука и жизнь» или «Популярная механика»?
– У нас просто нет такой традиции. Понимаете, за рубежом колоссальная традиция сочинительства в том числе и просветительской литературы. А у нас классики в XIX веке заложили очень капитальную литературную базу, в начале века был период бурного экспериментирования, а потом – хлоп! – идеология все прижала.
Чтобы язык заработал в полную силу, на нем надо много чего напридумывать. Классики положили начало. Дальше надо было бы писать обо всем по-разному, а тут гайки закрутили… Для перевода такие жесткие условия оказались во многом полезными. Например, писатели в него ушли хорошие. Но натуральное творчество сильно пострадало: о чем ты ни пиши, в том числе и в жанре нон-фикшн, все равно тебя по идеологическим причинам за что-нибудь да прижмут.
И сам язык закостенел. Идеология ведь плохо действует не только по большому счету, а и в техническом смысле – она язык придавливает. В последние 20 лет он стал бурно меняться, и не всегда в хорошую сторону, но это нормально. Он должен был и раньше функционировать в открытом режиме.
– Переводы научно-популярной литературы у нас тоже не особо востребованы.
– К сожалению, у нас не так уж много культурных читателей. В Америке примерно в середине прошлого века произошел сдвиг читательских интересов в сторону нон-фикшн. И естественно, когда спрос на это большой, то и предложение растет. Там какую тему ни возьми – обо всем написаны хорошие книги.
Так что нет у нас такой традиции, и это очень печально. Хоть бы переводили нормально, но и с этим тоже беда. Потому что приличные переводчики – это все же чаще гуманитарии, и им трудно освоить какую-то научную область. А сами ученые, как правило, неважно пишут по-русски.
– Говоря про курсы, вы сказали, что в основном у вас проходят практические занятия. Практика – это определяющий фактор при обучении переводу или нужна какая-то теоретическая база?
– Я все-таки технарь по образованию и сам теорию не изучал – просто начал переводить. Поэтому я считаю, что без теории можно обойтись. Но человек, который имеет гуманитарное образование, скажет вам, что переводчику надо иметь гуманитарную базу. Конечно, я чувствую отсутствие этой базы – мне бы, по-хорошему, надо знать побольше. И какие-то вещи, которые образованный гуманитарий понимает с лету, я понимаю не сразу. Но это, в общем, дело поправимое.
Что касается теории перевода… Ее пытаются придумать лингвисты и филологи, но практической пользы от этих усилий, по-моему, немного. Если говорить о книгах по переводу, я рекомендую своим студентам читать «Высокое искусство» Чуковского. Отчасти это такой сборник анекдотов, отчасти – полезных примеров. Общую базу он там не подводит, просто говорит, что надо переводить хорошо. Но что это такое, никто толком не знает, и Чуковский показывает на примерах, что получилось удачно, а что нет, и старается объяснить, почему.
А вот книгу Норы Галь я читать не советую. Мне кажется, у нее неверный подход, потому что она в первую очередь учит правильно писать по-русски. Но главное в переводе не это, главное – написать так, как написал автор. А авторы на любом языке часто пишут не идеально, зато своеобразно. Поэтому при обучении переводу и важны практические занятия. Вы каждый раз имеете дело с конкретным автором и должны его почувствовать, передать его своеобразие, а не хорошо написать по-русски.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Получается, прежде всего нужна именно точность? Не нужно делать какое-то благозвучие, если его нет у оригинала?
– Надо делать все то, что делает автор. Если он точный – и вы должны быть точным, если он благозвучный – и вы должны быть благозвучным, если он корявый – значит, вы должны попытаться как-то передать эту корявость. Возьмите русских писателей – очень трудно выбрать из них такого, который писал бы идеально чисто, красиво и правильно. У всех них есть своя манера, иногда неуклюжесть, иногда – странности. Но за это мы их и любим. И именно это надо переводить.
Я понимаю, в чем пафос книжки Галь: это борьба против плохого русского языка. Если человек не умеет хорошо писать по-русски, то ему не стоит браться за перевод. Но это техническое умение, дополнительное.
– Если автор пишет очень своеобразно или даже коряво, нужно придерживаться именно этого при переводе? Не получится так, что в итоге на русском книга будет нечитаема?
– Знаете, откровенно неуклюжие все-таки попадаются редко. В основном у писателей есть слух, есть чувство языка – другое дело, что они язык используют по-своему. Дело не в том, что они все неуклюжие, а в том, что они протаптывают в языке такие тропинки, которыми никто раньше не ходил.
Конечно, проблемы, о которых вы говорите, бывают. У них иногда сама традиция помогает легче воспринять что-то новое. Но переводчик все-таки не философией занимается, а практическим делом. Вот вам нравится конкретная книжка, вы чувствуете, в чем ее кайф. Это загадочная вещь, но факт есть факт: если вы этот кайф чувствуете и если вы достаточно хорошо знаете русский язык, привыкли с ним работать, то вы каким-то образом находите способ передать свои ощущения русскому читателю.
– За столько лет переводов современной англоязычной литературы для того же Esquire у вас не было случаев, когда после прочтения и перевода вы сами предлагали издателям этих писателей?
– Сейчас это практически бесполезно. У всех издателей свои планы, они прекрасно знают все фамилии. Если кого-то не издают, значит, на это есть причины. Часто бывает, что кого-то уже пробовали издать, а он «не пошел». Как правило, потому, что неважно перевели. Или бывают такие авторы, которые играют на том, что видят и слышат вокруг себя. Но они живут не здесь, а там много видят и слышат такого, чего тут не слышно и не видно.
Некоторые из хороших авторов сложны для перевода. Если один раз перевести такого плохо, то потом его уже очень трудно реабилитировать.
В общем, по многим причинам не имеет смысла самому что-то предлагать. Да и жалко переводить книгу, которую прочтут два человека. Не могу сказать, что я так уж привык к огромным тиражам, но все-таки у номера «Иностранной литературы» с моим первым большим переводом был тираж больше 100 тысяч. Потом, понятно, все рухнуло. И иногда мне кажется, что сейчас логичнее перевести попсу («Поттера», Дэна Брауна), зато прилично. От грамотного перевода, который читают, хоть какой-то прок есть.
– Есть такое мнение, что лучше плохой перевод хорошей книги, чем хороший перевод плохой книги.
– Хорошую книгу в плохом переводе читать – это лучше застрелиться.
Если мне предлагают книгу для перевода, есть несколько соображений, которые я принимаю в расчет. Во-первых, качество книги. Во-вторых, возможная аудитория. Это тоже учитывается, потому что одно дело, когда ты хорошую книгу для двух человек переводишь, другое дело – не очень хорошую, но для 100 тысяч. Все-таки это играет свою роль. Сколько платят, естественно, тоже важно. Культура издательства, возможный редактор – все это тоже имеет значение. Вот так все взвешиваешь и решаешь. Но переводить в любом случае надо стараться хорошо, за что бы ты ни взялся.
И понимаете, если человек читает хорошую книгу в плохом переводе, то он про автора плохо думает. Иногда те, кто поумнее, понимают, что виноват переводчик. А большинство думают: ну не буду я больше этого автора покупать, и все. Я считаю, что по отношению к автору это свинство. Так что лучше переводить что-то не очень хорошее хорошо, чем хорошее – плохо. Но лучше хорошую книгу переводить хорошо. Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Из того, что вы читали, может быть, есть что-то наиболее яркое, переведенное очень плохо? Из классики прежде всего. Например, Александр Богдановский считает переводы Хемингуэя не совсем удачными, а Леонид Мотылев, перечитав «По ком звонит колокол», придерживается противоположного мнения.
– Хемингуэю более или менее повезло, его все-таки прилично перевели. Но его переводы мне не очень интересно оценивать. Я не настолько его люблю, чтобы уж очень эмоционально реагировать на то, как его переводят.
Но тут есть несколько вещей… С чего бы начать? Язык «кашкинской» школы и вообще советского перевода: там много достижений, с одной стороны. С другой стороны, как я и говорил, в тогдашних тепличных условиях сам язык немного задохся. Если приглядеться, у этих переводчиков есть кое-что общее, чего, конечно, не надо бы переводчикам иметь. То есть они любого автора переводили немножко похоже – на этакий общий язык. Язык, который в советских условиях вынуждены были принять за свой инструмент.
Среди переводчиков «кашкинской» школы есть разные – кто получше, кто похуже. Кроме того, у каждого профессионала есть свои личные симпатии и антипатии. У меня тоже. Но Хемингуэю повезло значительно больше, чем некоторым из его современников. Например, Томасу Вулфу – он ничуть не хуже, просто ему у нас не повезло с переводами. Его очень трудно переводить, в этом смысле он сложнее, чем Хемингуэй. И он остался для наших читателей фактически за бортом.
– А надо в таких ситуациях перепереводить книги? Того же Вулфа, например. Или Сэлинджера, которого уже заново перевели несколько лет назад.
– Надо, но кто это будет делать? Что вообще значит – «надо», «не надо»? Понимаете, перевод – это практическое занятие, тут, по-моему, глобальный подход ни к чему. Мало ли как жизнь сложится? Пусть каждый делает, что хочет. Хочет человек что-то переперевести – на здоровье. Кто ему может помешать? В литературе все вкусами определяется: нравится тебе, хочется тебе этим заниматься – занимайся, переводи, пиши. Будут тебя читать или нет – это другое дело. Мы же не с государственной точки зрения судим: эту книгу надо перевести, а ту нет. Каждый пусть сам решает, чего ему надо.
На мой взгляд, Рита Райт-Ковалева – хорошая переводчица. Я берусь говорить только о тех, чьи переводы сам сравнивал с оригиналом. Поскольку мы на занятиях изучаем и классические переводы, у меня много такой практики. И Райт-Ковалева, по-моему, переводила хорошо. Не без недостатков, конечно. Но у кого их нет?
Она, например, кое-что затирала. Недавно я внимательно прочитал «Завтрак для чемпионов» Воннегута – и на английском, и на русском. Она выбросила все неприличности, которых там очень много. А сатира ведь от неприличного выигрывает. С одной стороны, куда Райт-Ковалевой было деваться? Цензура ведь была. Но кто-то другой на ее месте, возможно, вовсе отказался бы переводить, раз нельзя это сделать полноценно. Она приняла свое решение – ну ладно, имела право. Кстати, в детстве меня ее перевод Сэлинджера сильно раздражал словечками вроде «липа» и «треклятый».
– А как-то дополнить эти переводы нельзя? Сэлинджера, Воннегута.
– У Райт-Ковалевой уже разрешения не спросишь. Это уже ее книги по-русски. Если хочешь, переводи заново. Но в чужих переводах ничего менять нельзя. Хочешь по-другому – на здоровье. Но она-то не приглашала никого к себе в соавторы.
Конечно, безупречных переводов нет, но есть хорошие. И их лучше не трогать. Правда, даже очень хорошие переводы устаревают. Язык со временем меняется, и даже когда переводишь что-то давно написанное, все равно как-то приближаешь его к нынешней аудитории. По-хорошему, многое надо бы перевести заново. Я не призываю без удержу пользоваться современным сленгом, тут очень осторожно надо действовать.
Поэтому я не понимаю, как можно переводить то, что от нас далеко – или хронологически, или в культурном отношении. Потому что ты не можешь понять, что там на самом деле происходит.
– За Шекспира бы не взялись?
– Нет, за Шекспира бы не взялся, там и без меня охотников хватает. Мне Шекспир нравится, но не настолько, чтобы на него бросаться.
– Вы несколько книг переводили в соавторстве с другими переводчиками. Вам вообще удобен этот процесс, когда с кем-то еще приходится делить книгу, или это просто вынужденная какая-то необходимость?
– Обычно это бывает вынужденная необходимость, потому что надо действовать быстро. Правда, «Лондон» Акройда мы с Мотылевым переводили вместе по другой причине: это здоровенная книга, в одиночку ее переводить одуреешь. Да и то я только четверть перевел, а Мотылев три четверти – я быстрей одурел.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
Но книжку, к которой я очень неравнодушен, мне было бы жалко с кем-то делить. Точнее, это было бы не очень правильно, потому что твое отношение к книге сказывается на переводе. Когда мы перевели «Гарри Поттера», я в интернете на форуме беседовал с любителями этой эпопеи и предлагал им: если вы такие умные, разберитесь, кто какие главы переводил. Там же это не написано. Но для них это оказалась непосильная задача. Естественно, мы с Голышевым и Мотылевым понимаем, чем мы друг от друга отличаемся. А вот читателям эту разницу уловить трудновато.
Но если книжка очень сильно тебя задевает, то эти различия становятся важнее. Хороший автор в версии неравнодушного переводчика – это очень индивидуальный продукт. И делить такую книжку ни с кем не хотелось бы. Мне кажется, это неправильно идеологически. Хотя я совершенно нормально отношусь к тому, что моих любимых авторов иногда переводят другие.
– А есть книжки, которые вы хотели бы перевести, но не сложилось по тем или иным причинам?
– Таких хватает. К примеру, года четыре назад я некоторое время провел в Ирландии и читал местную литературу. Есть такой автор Колум Макканн, он написал книгу «Let the Great World Spin» (в России издана в 2012 году под названием «И пусть вращается прекрасный мир» – Прим. m24.ru). Я из нее даже кусочек тогда перевел для одного журнала. Эта хорошая книга, хотя у меня к Макканну есть некоторые претензии.
Нет авторов, которые бы были идеальны во всем… У каждого замечаешь какие-то недостатки, но если понимаешь, что в целом книжка шикарная, то ее хочется перевести. Но ее без меня перевели, что теперь делать? Я даже не буду ее читать в переводе, чтобы не расстраиваться.
Я бы, может, еще что-нибудь из Хаксли перевел. У него осталось много непереведенного. Или Томаса Вулфа, например. Из его книги «О времени и о реке» мне, к сожалению, удалось перевести только кусок – правда, довольно большой, его напечатали в «Иностранной литературе». У него при жизни вышли только две большие книги, а всего их четыре. И «Взгляни на дом свой, ангел» перевели неважно. Бывает и хуже, конечно, но на Вулфа это не тянет. Его очень трудно переводить. Но и даже в этом виде она захватила меня настолько, что я принялся переводить «О времени и о реке». Она очень разнообразная, там много сюжетных линий, поэтому из нее можно и куски выдирать. Но всю книжку издать не удалось. Да она бы и не пошла у нас. Ну кто сейчас будет такие огромные книги читать?
– Ну, например, «Щегла» же кто-то читает.
– «Щегла» читают, да. С Донной Тартт я как-то имел дело, потому что одна моя дипломница переводила ее рассказ. Я его редактировал и убедился, что она хорошо пишет. Если с кем-то повозишься – не просто почитаешь, а именно поработаешь с его текстом как переводчик или редактор, – то видишь, кто на самом деле хорош, а кто не очень.
Ссылки по теме
– Донна Тартт – это большая литература?
– «Щегла» я не читал, но судя по тому, что слышал, книжка должна быть хорошая. Но я бы вообще не стал решительно делить все, что пишут, на большую литературу и попсу. Мои самые любимые книги – те, что посередке, и не попса, и не совсем для яйцеголовых. Те, у которых достаточно большая аудитория и которые при этом хорошо написаны.
– Вы еще переводили «На все четыре стороны» Гилла. У нас вообще таких книг очень мало – когда это интересно и при этом довольно легко написано. В американской литературе их больше и просто в России мало переводят?
– Я думаю, там их очень много. В Америке прекрасная журналистика, о которой мы мало что знаем. Знаем, например, что Элвин Уайт написал про поросенка Уилбура. Но он ведь всю жизнь проработал в «Нью-Йоркере» (не Уилбур, а Уайт) и знаменит у них в первую очередь как журналист.
Для них литература – это во многом и нон-фикшн, где есть огромное количество своих авторитетов. Ну а мы кого-то вдруг случайно узнали и перевели. Новое часто воспринимается хуже, чем привычное. К новой манере письма надо приучать постепенно. Но издатели на это идут неохотно – зачем им лишние хлопоты?
– Вторая книжка Гилла, кстати, читается менее интересно. Первая как-то бодрее, динамика, ему присущая, сохранена в переводе.
– Там важно именно его как человека сохранить. Это всегда сложно. Мне однажды попался отрывок из первой книги в другом переводе, где были какие-то молодежные словечки совсем не из его лексикона. Что-то вроде «мы зашли в кабак, бухнули…» и так далее.
Вообще если за перевод берется азартный непрофессионал, он часто начинает пересказывать все по-своему. То есть он так вдохновлен, что увлекается и совершенно забывает, что первым это написал не он. Профессионализм ведь нужен еще и для того, чтобы вовремя себя осаживать, следить не только за тем, что происходит в книжке, но и за самим собой.
Переводчик должен работать с постоянной оглядкой на автора. Но тут есть своя хитрость. С одной стороны, переводчик вроде бы должен быть прозрачным как стекло, чтобы сквозь него можно было видеть автора. С другой стороны, если ты как стекло, а значит, остекленевши, то ты не сможешь хорошо перевести. Твое неравнодушие помогает поймать нужную музыку, но надо где-то вовремя остановиться. Нельзя давать волю своей увлеченности. Твою личную манеру, какие-то твои соображения ни в коем случае нельзя пускать в перевод.
Райт-Ковалева, например, иногда не выдерживала и добавляла свое отношение к тому, что переводила. Воннегут ничему моральных оценок не давал. Примерно как наш Довлатов: он что-то описывает, а читатель сам делает выводы. В «Завтраке для чемпионов» он упоминает про человека, который изнасиловал малолетку. Там такая фраза: «This was a man with а wife and three kids». То есть: «У этого человека была жена и трое детей». И все. А Райт-Ковалева пишет: «И у этого типа была жена и трое детей!» «Этот тип» да еще с восклицательным знаком… Нельзя пускать в перевод свои эмоции. Надо все время себя контролировать.
А с другой стороны, вы не можете быть равнодушным. Вообще, это похоже на систему Станиславского: актер должен вжиться в роль и переживать заново все, что происходит с его героем. Он должен эмоционально на все реагировать, но это как бы уже не он, а другой человек. Тут та же самая история – переводчик должен исполнить роль автора, только на другом языке.
«Потрачено»: сможет ли машина заменить живого переводчика
Не секрет, что роботы скоро заменят нас во многих профессиях, и кажется, что переводчики стоят в первых рядах: уже сейчас есть средства для перевода текста и распознавания речи
Но пока «живые» специалисты не остаются без работы. Почему компьютер пока не может догнать человека? И может ли это все-таки произойти? Об этом мы расскажем в кратком изложении лекции Алексея Малова.
О спикере: Алексей Малов — практикующий переводчик-синхронист, кандидат филологических наук, координатор переводчиков и редакторов студии «Vert Dider».
Алексей Малов — Переводчик умер, да здравствует переводчик!
Как работают современные автоматические системы перевода
В общих чертах, существует три системы:
-
Перевод на основе правил.
С этого начинались первые системы машинного перевода. Их проблема состоит в том, что машина, зачастую, переводит слишком дословно, строго следуя заданным параметрам и не используя синонимы, из-за чего текст оказывается некорректным. Примером могут служить меню кафе или странички в путеводителях где-нибудь за границей лет десять тому назад, где можно было встретить совершенно невероятные блюда вроде «овощей с нефтью» и рассказы о поездке на «говяжьей упряжке». Правда, вряд ли какая-то из существующих систем перевода на основе правил сейчас выдаст такую же ошибку, так как их постоянно совершенствуют.
-
Статистический перевод.
На настоящий момент существует множество параллельных текстов (на русском и иностранном языке), которые оцифрованы и загнаны на сервера и оформлены в параллельный корпус (текст оригинала и его перевод на другой язык выровнены так, что все фрагменты оригинала совпадают с соответствующими фрагментами перевода). С их помощью человек может понять, в каких случаях то или иное слово употреблялось, с какими зависимыми словами, в каком контексте и т.д. Задача системы в данном случае — найти максимально подходящее соответствие, которое уже перевели, и выдать этот вариант. Проблема: наиболее частый вариант перевода не всегда соответствует конкретной ситуации. Самый яркий пример — слово «wasted», всплывающее после смерти персонажа в игре GTA, которое на русский язык было неверно переведено как «потрачено».
-
Машинный перевод.
Машины хорошо учатся и уже обыгрывают нас в го и шахматы, рисуют картины, сочиняют песни и оценивают работы студентов не хуже преподавателей. Когда они заменят человека в вопросах перевода и заменят ли?
Они уже (чаще всего) разбираются в синонимах, и это, на первый взгляд, действительно создает угрозу «живым» специалистам. Но все не так просто.
Одна из проблем машинного перевода заключается в распознавании нюансов, оттенков эмоций и контекста. Во многом люди и сами не до конца умеют распознавать эти тонкости: учитывая, что машины пока обучаются людьми, говорить о полной замене переводчиков роботами некорректно.
Как научить машины распознавать эмоции, которые мы сами не всегда ясно определяем?
Можно обратиться к лингвистам и филологам, однако никто из них не даст точную оценку того, что конкретно считать яростью, что — гневом, а что — злостью. Но можно обратиться к нейропсихологам.
Существует квартетная теория человеческих эмоций, согласно которой в нашем мозге есть несколько зон, отвечающих за то, что мы чувствуем: ствол, диэнцефалон, гиппокамп и орбитофронтальная кора. Понимание того, как работают эти зоны, может существенно облегчить работу специалистов по машинному переводу. Идя дальше, можно проанализировать с помощью МРТ активность мозга различных людей, вызвав у них определенные эмоции и попросив описать то, что они при этом чувствуют, после чего сравнить результаты с ответами иностранных испытуемых. А эти данные уже подвергнуть оцифровке и использовать в обучении машин. Но МРТ — дорогая диагностика, используемая в медицине, и ее применение в лингвистических вопросах не всегда целесообразно. Однако Университет Беркли все же задался похожей целью: ученые зачитывали тексты испытуемым и мониторили их активность мозга, после чего сравнили слова, которые были зачитаны, с тем, какая часть мозга была активна в это время. В результате была составлена семантическая карта мозга.
Также в определении эмоций и последующем обучении этому машин может помочь скалярный подход (суть заключается в том, что любому эмоциональному стимулу, в том числе и вербальному, присваивается числовое значение по шкалам, каждая из которых отражает одну из характеристик). Эксперименты с его применением уже проводились: носителям разных языков называли определенные слова и просили оценить, используя шкалы, что они при этом чувствуют. С помощью этих опросов были сформированы несколько баз данных для разных языков, но русского там нет.
Проведя собственное исследование, Алексей выяснил интересную вещь: слова англоязычные и русскоязычные носители «чувствуют» с совершенно с разной интенсивностью. Его респондентам нужно было оценить то, насколько позитивную или негативную эмоцию они испытывают при упоминании слова «sad», то есть грусть, печаль. Англоговорящие респонденты оценили ее по шкале от 1 до 9 на 1,6, то есть это — почти самая негативная эмоция, которую они могли бы испытать. Русскоязычные участники исследования же оценили эмоцию примерно на 3,5. Вероятно, в нашем сознании сильны такие понятия как приятная грусть или светлая печаль. Это еще раз доказывает важность контекста, а также происхождения, опыта и эмоционального интеллекта конкретного человека.
Пока мы сами до конца не разобрались, как все это работает, мы не сможем научить этому машину. И пока ни одна из существующих систем перевода не лучше человека. Лишат ли они работы переводчиков в будущем? Плохих — скорее всего. Хороших — вряд ли.
Больше информации и новостей о трендах образования в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь.
Демонстрация тембров преобразования текста в речь (TTS)I ReadSpeaker
Лучшие в отрасли голоса TTS
В ReadSpeaker мы стремимся создавать высококачественные голоса TTS. Фактически, экспертные сторонние отраслевые обозреватели оценивают голосовую связь ReadSpeaker TTS на английском языке (США) как самую точную на рынке. Восторженные отзывы, которые мы получаем от наших клиентов, подтверждают, что мы поставляем самые лучшие решения TTS для успешных онлайн, офлайн, встроенных и серверных приложений по всему миру.Наше стремление предоставлять выдающиеся решения TTS стало возможным благодаря нашему бескомпромиссному производственному процессу, призванному гарантировать уровень качества, который заслужил доверие клиентов ReadSpeaker TTS из разных стран и рынков.
Как создаются наши TTS-голоса
Чтобы создать речевой образ, мы отбираем и записываем профессиональные голосовые персонажи. В результирующей речевой базе данных каждое высказывание сегментируется на отдельные части, такие как телефоны, слоги и слова.Затем мы применяем технику, называемую синтезом выбора единиц (USS). USS выбирает сегменты (единицы) речи, которые можно «склеить» вместе таким образом, чтобы получить высококачественную синтетическую речь.
После того, как голосовой талант выбран, он или она работает с нашей командой разработчиков голосового управления в течение нескольких недель. Для записей используется разнообразный сценарий, содержащий все звуковые паттерны языка, находящегося в разработке. Команда внимательно следит за процессом записи, чтобы проверить соответствие произношения, акцентуации и стиля.
На втором этапе создания голоса TTS к записям речи добавляется расширенная разметка. Аннотируются каждое слово, фонема и ударение, а также некоторые другие аспекты. Техническая команда творит чудеса над этим процессом, используя мощную комбинацию технологий искусственного интеллекта и машинного обучения на больших объемах данных для оптимизации аннотаций. Наши современные методики дополняются лингвистическим опытом нашей команды. Полученная база данных используется механизмом ReadSpeaker TTS для преобразования текста в речь, произносимую голосом TTS.
Так рождается новый голосовой образ ReadSpeaker TTS. Однако на этом процесс не заканчивается. Одной из уникальных характеристик ReadSpeaker является постоянный процесс совершенствования. Благодаря системе высококачественной обратной связи и тщательной проверке качества экспертами, говорящими на родном языке, недостатки постоянно исправляются.
Параллельно ReadSpeaker работает над будущим преобразования текста в речь, разрабатывая методы, основанные на глубоком обучении. Вместо USS этот революционный метод включает сопоставление лингвистических свойств с акустическими характеристиками с использованием глубоких нейронных сетей (DNN).Этот метод использует итеративный процесс обучения, чтобы минимизировать объективно измеримые различия между предсказанными акустическими характеристиками и наблюдаемыми акустическими характеристиками в обучающей выборке. Одним из преимуществ нового метода DNN TTS является то, что акустическая база данных может быть намного меньше, чем для голоса USS. Это позволяет быстрее, чем когда-либо, разрабатывать новые умные голоса ReadSpeaker TTS с еще более реалистичной, выразительной речью и настраиваемой интонацией.
Если ваша стратегия состоит в том, чтобы предложить эксклюзивный клиентский опыт, и вы хотите поднять привлекательность вашего бренда на новый уровень, один из самых эффективных способов выделиться — это использовать собственный голос, чтобы представлять вас.Индивидуальный голос выделяет ваш бренд и создает прочную связь с вашими клиентами через различные точки взаимодействия. Если предпочитаемая знаменитость или другой талант лучше всего отражает ваш бренд, и вы хотите иметь возможность использовать их голос в любое время, когда вам это нужно, ReadSpeaker может создать собственный голос TTS на основе нашего передового механизма речи, чтобы обеспечить мгновенную узнаваемость вашего бренда в голосовой пользовательский интерфейс.
Приложение для голосового переводчика. в App Store
100+ ЯЗЫКОВ в вашем кармане!
голосовой и текстовый перевод в РЕАЛЬНОМ ВРЕМЕНИ!
МГНОВЕННЫЙ перевод камерой!
Голосовой перевод никогда не был таким простым! Путешествуйте по миру и легко общайтесь в любой стране — Голосовой переводчик мгновенно произносит переведенные фразы на лету! Не можете прочитать меню в модном иностранном ресторане? Те дни теперь стали историей с мгновенным переводом камеры!
Свободно общайтесь в аэропорту, гостинице, заправочной станции, супермаркете или любом другом месте.Читайте уличные знаки в чужой стране, переводите инструкции по закупкам за границей или текст любой картинки, которая уже есть в вашем телефоне. Просто положите своего личного переводчика в карман и используйте его для любых письменных переводов!
Голосовой переводчик — незаменимый инструмент обучения для детей и взрослых — учите новые фразы и слушайте правильное произношение.
Начните пользоваться Голосовым переводчиком прямо сейчас и забудьте о поиске правильной фразы в словаре — произнесите любую фразу, и ваш переводчик произнесет перевод вслух!
Характеристики:
— Немедленный перевод разговоров в реальном времени
— Используйте камеру для мгновенного перевода текста
— Переводите тексты с ваших фотографий и изображений
— Расширенный автономный разговорник
— Определение языка для режима текста в текст
— 100 + языки, работающие в режимах преобразования речи в речь и текста в текст
— Вы можете говорить или печатать для перевода текста
— Интеллектуальный режим преобразования текста в текст
— Ускорьте ввод текста с помощью подсказок
— Преобразование текст с языков с нелатинским алфавитом
— Копирование, вставка и обмен переводами одним касанием
— Интуитивно понятный диалоговый интерфейс диалога
— Произнесение переведенной фразы вслух
— Управление скоростью голоса
— Доступны мужские и женские голоса
— Режимы «человек-животное» и «животное-человек» (только в развлекательных целях).Переведите на свой язык мяуканье или гавань вашего питомца.
Поддерживаемые в настоящее время языки голосовой связи:
Арабский (Саудовская Аравия)
Каталонский (Испания)
Китайский (упрощенный)
Китайский (традиционный)
Китайский (кантонский)
Чешский (Чехия)
Датский (Дания)
Голландский (Нидерланды)
Английский (Австралия)
Английский (Канада)
Английский (Индия)
Английский (Великобритания)
Английский (США)
Финский (Финляндия)
Французский (Канада)
Французский (Франция)
Немецкий (Германия)
Греческий (Греция)
Иврит (Израиль)
Хинди
Итальянский (Италия)
Японский (Япония)
Корейский (Южная Корея)
Норвежский букмол (Норвегия)
Польский (Польша)
Португальский (Бразилия)
Португальский (Португалия)
Румынский (Румыния)
Русский (Россия)
Словацкий (Словакия)
Испанский (Латинская Америка)
Испанский (Мексика)
Испанский (Испания)
Шведский (Швеция)
Тайский (Таиланд)
Турецкий (Турция)
и более
Вы можете выбрать бесплатную пробную версию h все функции доступны.
НЕОГРАНИЧЕННЫЙ ДОСТУП К ВСЕМ ФУНКЦИЯМ
• Вы можете подписаться на неограниченный доступ ко всем функциям Voice Translator.
• Счета за подписки выставляются еженедельно, ежемесячно или ежегодно по ставке, выбранной в зависимости от плана подписки.
Части обслуживания переведены Google Translate ™.
Политика конфиденциальности: http://bpmob.com/voicetranslator/privacy
Условия использования: http://bpmob.com/voicetranslator/terms
Исторически сложилось так, что Одиссею переводили люди.Вот что произошло, когда на работу взялась женщина.
Модель Odyssey о человеке. Об этом говорится в самом начале — например, в переводе Роберта Фаглза 1996 года стихотворение начинается строкой: «Спой мне о человеке, Музе, о человеке, который крутится и крутится».
В ходе стихотворения этот человек планирует свое возвращение домой после битвы в Троянской войне, убивает женихов, соперничающих за женитьбу на его жене Пенелопе, и вновь становится главой своего дома.
Но Odyssey также повествует о других людях: Пенелопе, нимфе Калипсо, ведьме Цирцеи, принцессе Навсике; Многие товарищи по плаванию Одиссея, которые умерли, не успев добраться до дома; бесчисленные рабы в доме Одиссея, имена многих из которых никогда не называются.
Эмили Уилсон, первая женщина, которая перевела Odyssey на английский язык, озабочена этими окружающими персонажами так же, как и самим Одиссеем. Написанный простым современным языком и выпущенный в начале этого месяца с большой помпой, ее перевод обнажает некоторые неравенства между персонажами, которые были опущены в других переводах.Он предлагает не просто новую версию стихотворения, но и новый взгляд на него в контексте гендерных и властных отношений сегодня. По словам Уилсона, «вопрос о том, кто имеет значение, на самом деле является центральным для того, о чем идет речь».
Почему женщине важно переводить Odyssey
Созданный примерно в 8 веке до нашей эры, Odyssey — одно из старейших литературных произведений, обычно читаемых американской аудиторией; для сравнения, он почти на 2000 лет старше Беовульфа. В то время как Илиада рассказывает историю Троянской войны, Odyssey берет свое начало после окончания войны, когда Одиссей, царь Итаки, пытается вернуться домой.
Оба стихотворения традиционно приписываются греческому поэту Гомеру, но поскольку они почти наверняка возникли как устные выступления, а не письменные тексты, трудно сказать, сочинил ли их один человек, или же они являются результатом работы множества разных создателей и исполнителей. и участие в истории в течение определенного периода времени.(Введение к переводу Уилсона включает более подробное обсуждение вопроса о том, кем был «Гомер».)
Уилсон, профессор классических исследований Пенсильванского университета, также перевел пьесы древнегреческого драматурга Еврипида и римского философа Сенеки. Ее перевод Odyssey — один из многих на английском языке (хотя другие были сделаны мужчинами), включая версии Фаглза, Роберта Фицджеральда, Ричмонда Латтимора и других. Перевод давно умершего языка, который использовал Гомер — варианта древнегреческого, называемого гомеровским греческим, — на современный английский — непростая задача, и переводчики привносят в текст свои собственные навыки, мнения и стилистические особенности.В результате каждый перевод индивидуален, это почти новое стихотворение само по себе.
Эпопея поля битвы, Илиада имеет очень мало главных женских персонажей. Однако Odyssey уделяет значительное время жизни (и даже мечтам) Пенелопы. Цирцея, Калипсо и богиня Афина играют важные роли. Это была одна из причин, по которой я был привлечен к Odyssey в подростковом возрасте, и почему я возвращался к нему много раз за эти годы.
Но Odyssey вряд ли можно назвать феминистским текстом.У Одиссея могут быть проблемы с возвращением домой, но, по крайней мере, он может путешествовать по миру и заниматься сексом с красивыми женщинами, такими как Калипсо и Цирцея. Пенелопе тем временем приходится ждать, пока хамские женихи пьют и пьют в доме ее семьи, заставляя ее выйти замуж за одного из них. Чтобы выиграть время, она говорит, что не может выйти замуж, пока не закончит ткать похоронный саван для своего тестя, но каждую ночь она отменяет дневную работу, заставляя ее выполнять столько, сколько сможет. «Его работа всегда куда-то приводит», — сказал мне Уилсон.«Ее работа — это уничтожение. Все дело в том, чтобы спрятаться, скрыть свои желания и создать что-то, единственная цель которого — ни к чему не прийти ».
Некоторые феминистские чтения Odyssey пытались представить Пенелопу героической по-своему, иногда сравнивая ее с Одиссеем. «Я думаю, что в этом столько всего плохого, — сказал Уилсон. «Ее все еще постоянно судят, нравится ли она ему». Более того, героическое чтение Пенелопы сосредотачивается на богатой женщине за счет множества порабощенных женщин в стихотворении, некоторые из которых встречают безвременный и жестокий конец.Когда Одиссей возвращается домой и убивает всех женихов, он также приказывает своему сыну Телемаху убить рабынь, которые занимались сексом с женихами (или были изнасилованы). «Рубите их длинными мечами, уничтожьте в них все живое», — говорит Одиссей в переводе Уилсона. «Они забудут то, что / женихи заставили их делать с ними втайне».
Как женщина, Уилсон считает, что она подошла к Odyssey с другой точки зрения, чем переводчики, работавшие до нее. «Женщины-переводчики часто находятся на критическом расстоянии, когда обращаются к авторам, которые не только мужчины, но и глубоко укоренились в каноне, который на протяжении многих веков считался принадлежащим мужчинам», — написала она в недавнем эссе в Guardian.Она назвала перевод Гомера как женщины переживанием «интимного отчуждения».
«Раньше переводчики не так неудобны с текстом, как я, — объяснила она мне, — и мне нравится, что мне неудобно». Частично ее цель с переводом заключалась в том, чтобы доставить неудобство читателям — из-за того факта, что Одиссей владеет рабами, и из-за несправедливости в его браке с Пенелопой. Делая эти аспекты стихотворения видимыми, а не замалчивая их, «делает его более интересным текстом», — сказала она.
Перевод Уилсона отличается от своих предшественников тонкими — и не столь тонкими — способами
Отчасти Уилсон оспаривает предыдущие показания Odyssey со стилем. Ее перевод произвел фурор за несколько месяцев до публикации, когда отрывок был опубликован в летнем выпуске Paris Review за 2017 год. Я и другие поклонники Odyssey были взволнованы первой фразой Уилсона: «Расскажите мне о сложном человеке». Говоря простым языком, это мир, отличный от «Спой мне человека, Муза» Фаглза или версии Роберта Фицджеральда 1961 года «Спой во мне, Муза, и через меня расскажи историю» этого человека, сведущего в все способы борьбы.«Уилсон решила использовать простой, относительно современный язык, отчасти для того, чтобы« предложить читателям более активно отвечать текстом », — пишет она в заметке переводчика. «Впечатляющая демонстрация риторики и лингвистической силы — хороший способ казаться важными и вызывать особый вид восхищения, но они, как правило, заглушают инакомыслие и препятствуют более глубокому взаимодействию».
«Есть идея, что Гомер должен казаться героическим и древним», — сказал мне Уилсон, но эта идея связана с определенной системой ценностей, которая включает в себя «поддержку этого очень иерархического типа общества, как будто это и есть героизм.«Изложение истории более простым языком позволяет читателям увидеть Одиссея и его общество в другом свете.
В «Одиссее» Уилсона есть вспышки красоты. «Ранняя Заря родилась», — пишет она в Книге 2; «Ее пальцы расцвели». О лесу на острове Калипсо, где гнездится множество птиц, она пишет: «Он был полон крыльев». Но на протяжении всей книги Уилсон откровенно говорит о работе и людях, которые ею занимаются. Об Эвримедузе, рабыне в доме принцессы Навсикеи, она пишет: «Раньше она нянчила маленькую Навсику, а теперь она зажгла огонь и приготовила себе еду.”
Рабы в старых переводах Odyssey не «нянчятся» — часто их вообще не называют рабами. Фаглз, например, называет Эвримедузу «горничной». Фицджеральд называет ее «медсестрой». «Меня как бы ошеломляет, когда я смотрю на другие переводы, — сказал Уилсон, — сколько работы, кажется, уходит на то, чтобы сделать рабство невидимым».
Уилсон, напротив, использует слово «раб» для Эуримедузы и многих других порабощенных персонажей, даже когда в оригинале используется более конкретный термин.Гомеровское греческое dmoe, или «женщина-домашняя рабыня», пишет Уилсон в примечании переводчика, можно было перевести как «горничная» или «домашняя прислуга», но эти термины подразумевали, что женщина была свободна. «Необходимость признать факт и ужас рабства, — пишет она, — и отметить тот факт, что идеализированное общество, изображенное в стихотворении, — это общество, в котором рабство шокирующе воспринимается как должное, мне кажется, перевешивает необходимость уточнения. в каждом случае — тип раба ».
Хотя язык Уилсона часто прост, он также тщательно выбран.Она сказала Уятту Мэйсону в журнале New York Times, что могла бы начать стихотворение строкой «Расскажи мне о заблудшем муже» — даже более радикальный выбор, который все равно был бы «жизнеспособным переводом». Но, по ее словам, «это дало бы совершенно иную перспективу и совершенно иную постановку стихотворения». Мейсон отметил, что она говорила с «твердостью человека, который делает трудный выбор, в который верит».
Эти выборы ясно видны в ее обращении с Пенелопой. Пенелопа — неприятный персонаж — не совсем понятно, почему она просто не отсылает женихов или не выходит замуж за одного из них, а стихотворение предлагает ограниченный доступ к ее мыслям и чувствам.Уилсон не пыталась упростить понимание Пенелопы — «непрозрачность Пенелопы», как она выразилась, является одним из аспектов стихотворения, которое она хочет беспокоить читателей и вызывать у них дискомфорт.
Но мелкие детали могут кое-что сказать нам даже о самых неприятных персонажах. В какой-то момент в Книге 21 Пенелопа открывает кладовую, где Одиссей хранит свое оружие — как пишет Уилсон в записке переводчика, этот акт приводит в действие резню женихов и развязку стихотворения.Когда она берет ключ, Гомер описывает ее руку как pachus, или «толстую». «Здесь есть проблема, — пишет Уилсон, — поскольку в нашей культуре женщины не должны иметь большие, толстые или толстые руки». Переводчики обычно решали проблему, пропуская прилагательное или добавляя что-то более традиционное — Фаглз упоминает о «твердой руке» Пенелопы. Уилсон, однако, передает этот момент так: «Ее мускулистая, твердая рука подняла ручку ключа из слоновой кости».
«Плетение действительно делает руки человека более мускулистыми, — пишет она.«Я хотел убедиться, что мой перевод, как и оригинал, подчеркивает физическую компетентность Пенелопы, которая отмечает ее как персонажа, играющего решающую роль в действии, независимо от того, знает ли она, что делает».
Уилсон не наделяет Пенелопу большей свободой воли или властью, чем в оригинальном стихотворении, но она также не отнимает у королевы изначальную силу, заставляя ее описания соответствовать современным гендерным стереотипам.
«Частью борьбы с женоненавистничеством в современном мире является действительно четкое представление о том, какие структуры мысли и структуры общества способствовали развитию андроцентризма в различных культурах, включая нашу собственную», — сказал Уилсон, а Odyssey , если смотреть правильно, может помочь читателям более четко понять эти структуры.Поэма предлагает «защиту мужского доминирующего общества, защиту его собственного героя и его триумф над всеми остальными, — сказала она, — но также, кажется, дает возможность понять, что такого ужасного в этом повествовании, чего не хватает. этот рассказ ».
Недавние события вызвали широкую дискуссию о том, как аудитория должна воспринимать работу людей, которые, как мы знаем, злоупотребляют женщинами. Это переплетается с вопросом о том, как мы должны потреблять искусство, в котором есть расистские, сексистские или иным образом фанатичные элементы.В этом разговоре часто упускается из виду тот факт, что цветные люди и женщины всех рас на протяжении поколений поглощали расистское и сексистское искусство в Америке (например, во многих классах западной литературы у них не было выбора) и развивали свое собственное. ответы на него, ответы, которые часто содержат глубокие нюансы.
Консервативные разговоры о «особых снежинках», требующие предупреждений о срабатывании триггеров, игнорируют тот факт, что люди, маргинализированные по западному канону, давно читают литературу из него именно так, как описывает Уилсон: и как одобрение ценностей ее автора, и как свидетельство того, насколько ужасны эти ценности. значения могут быть, и кого они не учитывают.
Таким образом, переводУилсон не является феминистской версией «Одиссеи ». Это версия Odyssey , которая обнажает мораль своего времени и места и предлагает нам подумать, насколько они отличаются от наших и насколько они похожи.
Человек против (переводчика) машины — BeTranslated
Прошло почти двадцать лет с тех пор, как IBM Deep Blue обыграл действующего чемпиона мира Гарри Каспарова в игре в шахматы. Компьютеры могут перехитрить людей — мы все это знаем, верно? Что ж, Федеральная ассоциация устных и письменных переводчиков Германии (BdÜ) недавно устроила битву другого типа между человеком и машиной: соревнование между переводчиками.
Принимая во внимание популярность бесплатных онлайн-инструментов, таких как Google Translate, понятно, что традиционные переводчики-люди чувствуют, что они хотят напрямую сравнить себя с искусственными соперниками. Именно это и сделали BdÜ: давний сертифицированный государством финансовый переводчик Ральф Лемстер и Google Translate встретились лицом к лицу, переводя газетную статью с английского на немецкий.
Затем результаты были проверены и сопоставлены профессором лингвистики из Кельна Уве Рейнке.В то время как Google Translate выводит готовый текст за секунды, Lemster занимает около 20 минут, но разница в качестве говорит сама за себя. «Более короткие предложения полуразборчивы», — говорит Рейнке о машинном переводе. Но с более сложными предложениями Google полностью потерпел неудачу — трудно разобрать какой-либо смысл.
«В некоторых случаях GT не может точно уловить контекст, предысторию или даже отраслевую терминологию», — объясняет Лемстер. Он также отмечает, что клиенты ценят, когда их тексты рецензируются переводчиком, который может дать обратную связь.
Для Андре Линдеманна, президента BdU, тест еще раз демонстрирует слабые места машинного перевода. Для него это полезно для личного использования, как быстрое исправление или начальная точка ориентации, но только на языке, который знает пользователь, чтобы он или она могли обнаруживать ошибки.
«Он совершенно не подходит для использования в бизнесе», — говорит Линдеманн.
Он также указывает, что конфиденциальность — это проблема облачных служб перевода. «Никто не знает, куда попадают данные», — говорит он, добавляя, что конфиденциальные документы никогда не следует переводить с помощью автоматизированных онлайн-сервисов, таких как Google Translate.
Тест очень четко показывает, что Deep Blue машинного перевода пока не видно. Мы можем только согласиться с выводом видео: если вам нужен точный и профессиональный перевод, вы должны полагаться на человеческий интеллект.
Приложение «Переводчик любви» утверждает, что помогает мужчинам расшифровать то, чего на самом деле хотят женщины
Справедливо или несправедливо, мы, женщины, имеем репутацию людей, говорящих прямо противоположное тому, что мы на самом деле имеем в виду. Когда вы в последний раз говорили: «Я в порядке!» и искренне это имел в виду? Точно.
Но теперь сбитые с толку люди могут радоваться, ведь помощь уже под рукой.
Новое приложение iTunes обещает помочь в расшифровке женских нюансов, так что , наконец, мужчина и женщина смогут начать общаться.
«Переводчик любви» берет слова и фразы из мистического женского языка и переводит их на простой английский. В настоящее время он предлагает переводы более 2000 фраз.
«Love Translator — это приложение, предназначенное для создания более здоровых отношений между мужчинами и женщинами, чтобы ничего не потерялось при переводе», — говорится в описании iTunes.
«Это приложение, разработанное женщинами для мужчин, чтобы помочь представителям мужского пола понять, что на самом деле имеет в виду женщина, когда она делает заявление или вопрос».
По словам переводчика, «я не расстроен» на самом деле означает «конечно, я расстроен». Где в переводе «Я буду готов через минуту» читается как «Снимай обувь и найди хорошую игру по телевизору».
Приложение было загружено более 5000 раз в течение первой недели после запуска 7 февраля 2014 года.
В одном из отзывов клиентов пользователя iTunes Ziggy230 говорится: «Очень креативная и оригинальная идея! дамы думают! »
Куда как другие не столь позитивны.Пользователь Deanleah_21 говорит: «Не устанавливайте его !! Вы [sic] просто зря теряете время !!»
Приложение для iPhone было разработано бейрутским рекламным агентством Republique для своего клиента, ювелирного бренда Mukhi Sisters.
См. Также:
Как узнать, заинтересован ли парень в вас
Бойфренд напрокат: оставшиеся женщины в Китае могут изображать парней
в разговоре с Al Arabiya Новости Майя — одна из трех сестер Мухи — объяснила, что эти фразы навеяны «повседневными разговорами с друзьями» и «книгами, которые мы читаем, и фильмами, которые мы смотрим».
КАК HUFFPOST UK LIFESTYLE НА FACEBOOK | ПОДПИСАТЬСЯ НА НАС В TWITTER
Конечно, не только мужчины настроены разгадывать загадочные образы противоположного пола. На прошлой неделе HuffPost UK Lifestyle поговорила с экспертом по языку тела Сьюзан Куиллиам, которая дала несколько советов о том, как расшифровать язык тела мужчины и выяснить, о чем он на самом деле думает.
Найдите «Переводчик любви» в App Store и поделитесь с нами своим мнением в комментариях ниже.
Джозеф Смит — Переводчик | Центр религиоведения
Я рад быть участником этого симпозиума, который посвящен имени и памяти Пророка Джозефа Смита. Было бы невозможно упомянуть весь его вклад и чудесные вещи, которые Господь сотворил, используя его как инструмент. Он был очень плодотворен в написании Священных Писаний. Чтение Священных Писаний не делает человека пророком, но пророк делает его почти каждый день. Джозеф Смит был в руках Господа средством перевода и публикации Книги Мормона; получение, перевод, диктовка и публикация материалов в Дорогой Жемчужине; диктовать то, что известно как перевод Библии Джозефа Смита, а также получать много неопубликованных откровений.Я полагаю, что количество страниц Священных Писаний, созданных Джозефом Смитом, превышает количество страниц любого другого Пророка. Сегодня я сосредоточусь на том, что сделал Джозеф Смит как переводчик.
Многие переводы Джозефа Смита
Большая часть взрослой жизни Джозефа Смита была потрачена на трудную работу по переводу, о чем свидетельствует следующий хронологический список его переводов:
1. Книга Мормона. Между 1828 и 1829 годами Джозеф Смит использовал Урим и Туммим для перевода реформированного египетского золотого листа на английский язык.
2. Учение и Заветы, раздел 7. Это заявление, первоначально написанное на пергаменте Апостолом Иоанном, о обещании Господа ему оставаться на Земле до Второго пришествия. Язык оригинала не указан, но, вероятно, был арамейским или греческим. Джозеф Смит перевел его на английский язык в апреле 1829 года, используя урим и туммим. Из повествований Пророка неясно, действительно ли он имел этот документ, видел ли его в видении, или ему был дан перевод по вдохновению, не видя документа.
3. Перевод Библии Джозефа Смита (JST). Это также известно как «Вдохновленная версия» или «Новый перевод». Пророк использовал английский текст в версии короля Якова в качестве основы рукописи. JST содержит по крайней мере 3410 стихов, которые отличаются от версии короля Якова и добавляют тысячи слов и множество понятий. Песнь Соломона удалена. Джозеф начал перевод в июне 1830 года (всего через несколько недель после публикации Книги Мормона) и завершил его в июле 1833 года.Он не использовал урим и туммим, а также не знал библейских языков в то время. Перевод был необходим, потому что Библия не сохранялась на протяжении столетий в ее первоначальной чистоте и полноте, и Джозеф Смит восстановил многие недостающие отрывки, содержащие концепции, которые были необходимы для утверждения Евангелия в этом устроении.
4. Книга Авраама. Джозеф перевел его на английский язык с папирусов, содержащих египетские символы и графические иллюстрации.Он работал над переводом с периодичностью между июлем 1835 и мартом 1842 года. Пророк мог использовать Урим и Туммим или камень провидца, по крайней мере, в части перевода (Смит 3: 225–26; Millennial Star 47; Woodruff 3: 155).
5. Свиток папируса Иосифа в Египте. Это был документ египетской письменности и иллюстраций, полученный одновременно с папирусами Авраама. И Джозеф Смит, и Оливер Каудери сообщили, что в нем содержатся писания Джозефа из Египта ( History of the Church 2: 236; Cowdery 235–37).Неясно, какой объем перевода этого документа сделал Пророк, поскольку нет известной расшифровки стенограммы. Тем не менее, Оливер Каудери сообщил в декабре 1835 года, что эта работа содержала отчет о Сотворении, Божестве, Страшном суде, столпе Еноха и других вещах, из чего следует, что некоторый перевод произошел, хотя о письменном английском ничего не известно. текст (Каудери 236).
Вышеупомянутые переводы последовали вскоре один за другим: сначала Книга Мормона; затем в тот же период летопись Иоанна; затем, немного позже, Библия; а через два года после этого — книга Авраама и летопись Иосифа.Эти переводы Джозефа Смита дали Церкви и миру священную информацию, которая иначе была бы неизвестна. Возможно, мы, Святые последних дней, не осознали, сколько из того, что мы знаем и считаем священным, пришло к нам благодаря труду Пророка Джозефа Смита, когда он переводил Библию. Действительно, формальное название и описание Пророка и Президента Церкви — это «провидец, носитель откровений, переводчик и пророк, обладающий всеми дарами Божьими, которые он наделяет главой церкви» (У. и З. 107: 92; сравните У. и З. 21: 1).
Одна из прерогатив провидца — уметь переводить языки с помощью таких инструментов, как Урим и Туммим. В Мосии 8:13 мы читаем следующее:
Я с уверенностью могу сказать тебе, о царь, о человеке, который может переводить летописи; ибо у него есть то, чем он может искать и переводить все древние записи; и это дар от Бога. И эти вещи называются толкователями, и никто не может смотреть в них, если ему не повелят, чтобы он не увидел того, чего не должен, и погиб бы.И всякий, кому велено смотреть в них, называется провидцем.
Эта способность перевода называется «высоким даром от Бога» (ст. 14) и поэтому является одним из величайших даров Бога:
[Ибо] провидец может знать о прошлых вещах, а также о том, что должно произойти, и через них все откроется, или, вернее, тайные вещи откроются, и скрытые вещи откроются на свет , и то, что неизвестно, должно быть сделано ими, а также то, что иначе не может быть известно.Таким образом, Бог предусмотрел средство, позволяющее человеку через веру творить великие чудеса; поэтому он приносит большую пользу своим собратьям. (ст. 17–18; ср. СП-И 1:35)
Значение слова Переводчик
Было бы полезно рассмотреть различные значения слова в переводе . Оксфордский словарь английского языка (OED) дает следующие определения: «Переходить с одного языка на другой, сохраняя смысл»; также: «Другими словами, перефразировать.Это дает другое значение: «Толковать, объяснять, разъяснять значение». Другие словари дают примерно те же определения, что и OED. Хотя мы обычно думаем о переводе как о переводе словарного теста с одного языка на другой, это не единственное использование этого слова. «Перевести одинаково» означает выразить идею или утверждение другими словами, даже на том же языке. Если люди не знакомы с определенной терминологией на своем языке, им потребуется объяснение.Объяснение может быть длиннее оригинала, но оригинал имеет все значение, заявленное или подразумеваемое. В обычном повседневном дискурсе, когда мы слышим что-то неоднозначное или выраженное в технических терминах, мы просим говорящего перевести это для нас. Не ожидается, что ответ должен быть на другом языке, нужно только разъяснить первое утверждение. Новое утверждение говорящего является формой перевода, потому что оно следует основной цели и намерению слова перевод , которое состоит в том, чтобы передать что-либо в понятной форме.
Некоторые задаются вопросом, почему JST называется переводом, поскольку он начинался с английского текста версии короля Якова и оставался английским текстом. Однако, поскольку книги Библии не были написаны на английском языке и поскольку Джозеф Смит восстановил утраченный материал, а также первоначальный замысел и значение существующих отрывков, то, что он создал силой Божьей и Духом, равносильно переводу. Святой Дух, возможно, был переводчиком, а Джозеф Смит — орудием смертных, но мы — бенефициары.
Концепцию трансляции можно проиллюстрировать на примере того, что происходит с естественным светом, когда он проходит через стеклянную призму. Перед попаданием в призму свет кажется бесцветным; но он проявляется в нескольких цветных полосах. Эти цвета всегда были присущи свету, но не были видны до тех пор, пока не были «переведены». Призма — это больше, чем релейная станция; это в некотором смысле переводчик, потому что он делает вещи видимыми с другой частотой и длиной волны, тем самым делая их видимыми в «новом свете».Точно так же перевод может дать различные оттенки и глубину смысла.
Если все сделано правильно, перевод чрезвычайно полезен для раскрытия великих истин, которые в противном случае были бы упущены или даже не раскрыты в оригинале. Объясняя этот момент, переводчики Библии в версии короля Иакова написали следующее описание того, что дает перевод:
Как люди могут размышлять о том, чего они не могут понять? Как они поймут то, что хранится на незнакомом языке? .. . Перевод это то, что открывает окно, чтобы впустить свет; который разламывает скорлупу, чтобы мы могли съесть ядро; отодвигающий занавеску, чтобы мы могли заглянуть в самое место; снимает крышку колодца, и мы пойдем по воде. . . [ибо] без перевода на [общий] язык необразованные — это как дети у колодца Иакова (который был глубоким) без ведра или чего-то, чем можно было бы рисовать. (Кларк XXXIV)
Как переводил Пророк Джозеф, целью, конечно же, было передать читателю необходимое понимание.Иногда для этого ему может потребоваться выйти за рамки слов оригинального документа, чтобы сделать более значимый перевод для своей аудитории. Это особенно актуально при переводе древних документов. Первоначальный автор мог бы обладать определенной культурной и фактической информацией, как он писал, не вся из которых была бы подробно записана. Когда перевод сделан, он может быть неадекватным, если он не включает некоторые ненаписанные предыстории. Похоже, что именно это произошло в 1823 году, когда ангел Мороний процитировал Малахии 4: 5–6 семнадцатилетнему неопытному Джозефу Смиту.Текст Малахии в том виде, в каком он есть в Версии короля Иакова, содержит следующие 51 слово:
Вот, Я пошлю к вам Илию пророка перед наступлением дня Господня, великого и страшного, и он обратит сердце отцов к детям, а сердце детей к отцам их, чтобы я не пришел и проклятием поражаю землю.
Однако, когда Мороний процитировал это, он расширил его следующим образом, используя 69 слов:
Вот, Я открою вам Священство через руку Илии Пророка перед наступлением дня Господа великого и страшного.И он вложит в сердца детей обещания, данные отцам, и сердца детей обратятся к их отцам. Если бы это было не так, вся земля была бы совершенно опустошена при его приходе. (У. и 3. 2: 1–3; ДжС – Ист 1: 38–39)
Малахия, который изначально написал это, знал, что необходимо иметь священство в служении Илии и в восстановлении ключей к Джозефу Смиту и Оливеру Каудери. Он бы знал, что обращение сердца детей к отцам связано с обещаниями древнего завета.Он знал бы, что было сделано для того, чтобы все это стало эффективным в жизни детей, но он не разъяснил. Тем не менее, священство, обетования и ключи являются неотъемлемой частью ощущения Илии во время этой миссии и, следовательно, скрыты за видимой поверхностью библейского текста. Мороний перевел этот отрывок, чтобы Джозеф Смит и все мы поняли, что было связано с утверждением Малахии об Илии.
Девятнадцать лет спустя, 6 сентября 1842 года, Пророк Джозеф коснулся этого принципа при обсуждении того же отрывка из Малахии, но процитировал его в точности в том виде, в котором он содержится в Версии короля Якова.Затем он сказал: «Я мог бы сделать более простой перевод, но он достаточно ясен, чтобы соответствовать моей цели в ее нынешнем виде. Это достаточно . . . в таком случае . . . » (У. и 3. 128: 18). Совершенно очевидно, что конкретная интерпретация версии короля Иакова соответствовала целям Пророка в то время, но столь же очевидно, что если бы он излагал другую фазу отрывка, он мог бы уточнить перевод. Фактически, именно это произошло годом позже, 13 августа 1843 года, когда Пророк процитировал отрывок Малахии несколько иначе:
Я пошлю Илию Пророка, и он откроет заветы Отцов детям и Детей Отцам, чтобы они могли вступить в Завет друг с другом, чтобы Я не пришел и не поразил всю Землю проклятием.( слов Джозефа Смита 241)
Этот интересный процесс перевода может иметь некоторое значение и объяснение того, почему первая публикация перевода пергамента Иоанна, которую мы теперь называем Учение и Заветы 7, состояла из 142 слов, тогда как вторая публикация была увеличена до 282 слов. (сравните Книгу Заповедей VI, 1833 г. с У. и З. XXXIII, 1835 г.). Оба издания были выпущены с разницей всего в два года под руководством Пророка Джозефа Смита.
Духовное развитие Джозефа Смита
Ранее мы отмечали, что Пророк Джозеф использовал Урим и Туммим для перевода в одних случаях, но не в других. Хотелось бы, чтобы мы знали больше об этом процессе. Однако два момента помогут нашему пониманию. Первый — это заявление самого Пророка о получении Святого Духа сразу после его крещения. Помните, это было после того, как он уже перевел большую часть Книги Мормона с помощью Урима и Туммима.Выписка выглядит следующим образом:
Сразу после выхода из воды. . . мы были исполнены Святым Духом и возрадовались в Боге нашего спасения. Теперь, когда наш разум стал просветленным, мы начали открывать Священные Писания для нашего понимания, а истинное значение и намерение их более таинственных отрывков открылось нам способом, которого мы никогда не могли достичь ранее и никогда раньше не думали. (JS-H 1: 73–74)
Похоже, что присутствие Святого Духа в таком изобилии после крещения было большим подспорьем в понимании «истинного значения и намерения» Священных Писаний, чем даже использование Урим и Туммим до крещения.
Второй предмет — это заявление, приписываемое старейшине Орсону Пратту, оно находится в «Протоколах Школы Пророков в Солт-Лейк-Сити» от 14 января 1871 г .:
Он [старейшина Пратт] упомянул, что, когда Джозеф использовал Урим и Туммим в переводе Книги Мормона, он задавался вопросом, почему он не использовал их в переводе Нового Завета. Джозеф объяснил ему, что опыт, который он приобрел при переводе Книги Мормона с помощью Урима и Туммима, настолько хорошо познакомил его с духом Откровения и Пророчества, что при переводе Нового Завета он не нуждался в помощь, которая была необходима в первой инстанции.
Это интересное заявление старейшины Пратта проливает свет на весь процесс использования инструментов в процессе перевода и раскрытия откровений.
Перевод с помощью Духа Божьего
Каждый перевод — это интерпретация, версия. Перевод языка не может быть механической операцией, как в случае с призмой. Перевод — это познавательный и функциональный процесс, потому что на каждом языке нет ни одного слова, которое можно было бы сопоставить с точными словами на любом другом языке.Пол, падеж, время, терминология, идиома, порядок слов, устаревшие и архаичные слова и оттенки значения — все это делает перевод процессом интерпретации. В случае Священного Писания также необходим Святой Дух. Как заявил старейшина Джеймс Э. Талмейдж:
Не может быть и не может быть абсолютно надежного перевода тех или иных Священных Писаний, если он не будет осуществлен через дар перевода как одно из даров Святого Духа. Переводчик должен обладать духом пророка, если он переводит на другом языке слова пророка; и одна человеческая мудрость не ведет к этой одержимости.(237)
Иногда это тонкая грань между письменным и устным переводом. Процесс, который я описывал, может быть надежным и безопасным только тогда, когда он выполняется Пророком, действующим под вдохновением Господа. Перевод священной информации должен осуществляться с помощью Бога. В Учении и Заветах 1:29 Господь говорит, что перевод Книги Мормона был осуществлен силой Бога. На странице 1 рукописи Евангелия от Матфея есть слова: «Перевод Нового Завета, переведенный силой Божьей.Мы находим аналогичную мысль в У. и З. 76: 15–18, где утверждается, что текст Евангелия от Иоанна 5:29 был дан «от Духа». Когда Господь призвал Сиднея Ригдона быть писцом JST, он пообещал, что перевод Священных Писаний «будет дан, как они у меня на груди» (У. и З. 35:20).
Понимание этого конкретного способа или процесса перевода может еще раскрыть нам способ, которым Пророк Джозеф перевел египетские папирусы, из которых произошла книга Авраама.Несмотря на то, что честные ученые не могут найти учения Авраама во фрагментах папируса, с которым работал Пророк Джозеф, он работал на другом уровне и длине волны и смог выявить авраамический материал, который лежал под поверхностью папирусы.
Влияние JST
Переводы Священных Писаний, данные Церкви и миру через Джозефа Смита, оказали огромное влияние на учение Церкви, а также на веру и практику святых.Поскольку мы уже знакомы с Книгой Мормона и Книгой Авраама, я приведу лишь несколько примеров из перевода Библии Джозефом Смитом, чтобы проиллюстрировать некоторые доктринальные преимущества, которые получили Церковь благодаря JST. Он повлиял на жизнь каждого Святого последних дней с того времени, когда был дан. Я хочу подчеркнуть этот момент: JST так или иначе повлиял на каждого человека, который был или сейчас является членом Церкви.
Во-первых, перевод стал для Джозефа Смита познавательным опытом, как и его чтение для всех нас.Господь сказал Джозефу, что он будет учиться через откровение, продолжая перевод Библии (см. У. и З. 45: 60–62; 76: 15–18). JST, как и все истинные Священные Писания, является свидетельством Господа Иисуса Христа. Великие откровения в книге Моисея были получены непосредственно из перевода Библии и включают в себя отчет о видениях Моисея, служении Еноха и Граде Сионе. Большую часть того, что мы знаем о Евангелии Иисуса Христа, которое преподается Адаму, Еноху и Ною, мы узнаем из JST.Точно так же чудесное заявление о священстве и служении Мелхиседека приходит к нам из JST (см. JST Бытие 14: 25–40). После первых откровений о Сионе Еноха, которые Пророк Джозеф получил при переводе Книги Бытия, он получил множество откровений, включенных в Учение и заветы о освящении собственности, Новом Иерусалиме и строительстве Сиона последних дней. Более того, благодаря JST у нас есть Учение и Заветы 76 о степенях славы; Раздел 77 о книге Откровение; раздел 91 об апокрифах и так далее.Раздел 132, касающийся целестиального и вечного брака, также имеет историческую связь с JST. Возраст ответственности, установленный Господом в восемь лет, впервые стал известен в начале 1831 года благодаря переводу Бытия 17:11 (см. JST). Об этом снова было сказано несколько месяцев спустя в Учении и Заветах 68:25. Каждый, кто верит в любое из этих учений или обычаев Церкви, кто крестился в возрасте восьми лет, кто читал Учение и заветы или книгу Моисея, попал под влияние Библии, переведенной Джозефом Смитом.
Мы радуемся, что Господь дал нам Джозефа Смита, избранного провидца, пророка, переводчика и благодетеля человечества.
Библиография
Кларк, Дж. Рубен-младший Почему версия короля Якова . Солт-Лейк-Сити: Книга Дезерет, 1956.
Каудери, Оливер. «Египетские мумии». Вестник и адвокат (декабрь 1835 г.) 2: 233–37.
Эхат, Эндрю Ф. и Линдон В. Кук, ред. и комп. Слова Джозефа Смита . Прово, UT: Центр религиоведения, 1980.
История церкви . 7 томов. Солт-Лейк-Сити: Книга Дезерет, 1980.
Звезда тысячелетия (1 июля 1842 г.) 3: 44–47.
Протокол Школы Пророков в Солт-Лейк-Сити. Рукопись в Исторической библиотеке Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, Солт-Лейк-Сити, Юта.
Оксфордский словарь английского языка . Оксфорд: Оксфордский университет, 1971.
Смит, Джозеф Филдинг. Доктрины спасения .3 тт. Солт-Лейк-Сити: Книга Дезерет, 1956.
Талмейдж, Джеймс Э. Символы веры . Солт-Лейк-Сити: Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, 1987 г.
Вудрафф, Уилфорд. Журнал Уилфорда Вудраффа . 9 томов. Эд. Скотт Г. Кенни. Midvale, UT: Signature Books, 1983.
Международная премия Мана Букера, вопросы и ответы — Хелен Стивенсон
Эрик М. Б. Беккер
С обложки «Черного Моисея».
Хелен Стивенсон была номинирована на получение Международной Букеровской премии 2017 года за перевод книги Алена Манбанку Black Moses .
Words Without Borders (WWB): Что привлекло вас в творчестве вашего писателя?
Хелен Стивенсон: Serpent’s Tail в 2003 или 2004 годах спросила меня, хочу ли я перевести Broken Glass . Я жила в Северном Лондоне и только что родила ребенка, и чистая убогость этой конкретной книги была настоящим тонизирующим средством! Мне невероятно повезло быть переводчиком Алена, имея возможность узнать о Республике Конго, ее истории, ландшафте, обществе, людях и писателях.Я люблю его юмор и глубокую серьезность. До того дня — который не может быть далеким — когда Ален будет настолько хорошо владеть английским, что он сможет писать прямо по-английски, если захочет, я счастливчик, которому удастся стать его английским голосом.
WWB: В чем отличие этого перевода от других, которые вы сделали?
Хелен Стивенсон: Я перевела многих современных французских писателей, и, очевидно, самая разительная разница между ними и Аленом Мабанку заключается в том, что он африканец.Его французский приобрел более разные, необычные формы. У него нет никаких предположений французской литературной элиты, но он овладел их манерами, и результат часто бывает очень забавным. Мне нравится переводить низкий мужской голос; это выводит меня из себя!
WWB: Что вы читаете сейчас или на каких писателей из того языка и литературных традиций, которые вы переводите, как вы думаете, следует обратить внимание читателям как на потенциальных будущих победителей MBI?
Хелен Стивенсон: Я читаю Ladivine Мари НДиай — в прошлом году он был в длинном списке, переведен Джорданом Стампом.Я недавно прочитал замечательный Il faut beaucoup aimer les hommes Мари Дарьеуссек, переведенный Пенни Хьюстон. Действие происходит в Голливуде. Это история страсти белой актрисы к чернокожему мужчине, который снимает киноверсию фильма Сердце тьмы . Все, что она пишет, захватывает, аутентично и сильно. Я был очарован и тронут книгой Sur Ma Mere, Тахара Бен Джеллоуна, которая была переведена на английский Лулу Норман и Роз Шварц.
Прочитайте больше интервью с писателями и переводчиками, номинированными на Международную премию Мана Букера за 2017 год
Опубликовано 1 мая 2017 г. Авторские права 2017 г. Эрик М.Б. Беккер
Эрик М. Б. Беккер
Эрик М. Б. Беккер — редактор слов без границ и отмеченный наградами литературный переводчик с португальского языка. Он получил стипендии и резиденцию от Национального фонда искусств, Комиссии Фулбрайта, ПЕН-клуба Америки и Дома-музея Луи Армстронга. В 2019 году его перевод Rain and Other Stories Миа Коуту был отмечен премией Альдо и Жанны Скаглионе, а его перевод That Hair Джаймилии Перейры де Алмейды (Tin House 2020) стал финалистом PEN-перевода 2021 года. Приз.Он является соучредителем трансатлантического фестиваля Песоа. Его работы публиковались в New York Times, Foreign Affair s, Freeman’s и других публикациях.
.